Доказательство – царь науки.

Факт

 

     В таком же аспекте Азимов формулирует требования к доказа­тельству: - «Доказательство считается приемлемым, если оно на­блюдаемо и измеримо, причем в такой мере, что субъективное мне­ние исследователя сведено к минимуму».

    Проф. Я.Шестой утверждает то же самое с незначительными терми­нологическими поправками: - «Доказательство должно быть объек­тивируемым – в количественных параметрах, воспроизводимо и из­меряемо в логическом или физическом эксперименте». – Вообще по Переводу: если каким-либо словосочетанием доказательство хотят избавить от измеряемости, то есть вывести из-под контроля факта или логики, вывести из-под проверяемости, - значит, оно не является доказательством.

По Переводу – если в Библии нет соот­ветствующего текста, то никакие позднейшие толкования «сопутствующих» тек­стов не имеют силы, но являются самоценными только для их изо­бретателя, автора. (Иное дело – когда автор Толкования получает фактическую эффективную власть: тогда многие пляшут под его дудку, однако к доказательности это уже не имеет никакого отноше­ния).

 Находка Азимова: - «... доказательство должно быть принуди­тельным, то есть настолько доказательным, что принуждало бы со­мневающихся к согласию, вопреки их симпатиям и антипатиям, вку­сам и прочей субъективной материи...».

В связи с «учением» о принудительной силе доказательства Ази­мов высказывает конструктивные мысли о фактическом бессилии Откровения, Интуиции, Прозрения и самой Авторитетности: - «... ни один из этих путей к истине не «принуждает» (её «принять» от од­ного исследователя к другому). Внутреннюю убежденность (мяг­кое слово для обобщения откровений, интуиций и прочего) трудно  (если бы! – на самом деле – невозможно), передать другому просто вскрикнув: - Но я же уверен в этом!» Сомнения собеседника вряд ли развеются».

К нашему стыду, большинство пасомых легко попадается в сети СильноВерующих, фанатиков. Пусть ненадолго, но флорентинцы поверили Са­вонароле и уничтожили много культурных, исторических, матери­альных ценностей. Еще с большим  треском и  скандалом провали­лась вера  в Приход Коммунизма. Ради нее под вопли Троцкого, Урицкого, других фанатиков были загублены миллионы ни в чем не повинных, и Россия снова оказалась в стане нищих и убогих... – О! исступленная убежденность не рассеивает сомнения, но переводит стадо на совсем иные – аномальные тропинки.

    В нормальном не психопатологическом состоянии убеждения Х ни в коем случае и ни в малейшей степени не передаются У, кото­рый конечно же, потребует доказательств.

Сильная фраза: - «Каким бы ни был авторитет Библии, никогда его не признавало большинство. И даже среди признававших быто­вало множество самых различных и исступленных толкований». Поэтому, резюмирует Азимов, «... очень часто приходилось прибегать к насилию» (чтобы физически принудить У признать правоту толкований Х). – Если не обращать внимания на «большинство» (к Истине не имеющего никакого отношения), то в сущности он прав. Впрочем, Азимов тут же констатирует – в науке дело обстоит не лучше. Один Лысенко чего стоит. (по Я. Шестому: Лысенко – не­удачный пример: он не имеет никакого отношения к науке).

     Итак, «... Библия утверждает, будто земля и небо когда-то имели начало, авторитетно и абсолютно, но не обладает принудительной (в смысле Азимова) силой», то есть доказательностью. С другой сто­роны «... научное утверждение, будто небо и земля имели начало, обладает ею (доказательностью), но ... – не авторитетно и не абсо­лютно» (стр. 36). Азимову кажется, будто он показал, что за внеш­ним сходством слов («было начало» в обоих случаях) кроется «глу­бочайшее расхождение позиций»  Библии и Науки.

      Это – мираж. Ибо эволюционные теории без определений столь же авторитарны и бездоказательны, сколь библейские утверждения.

      Но напомню, что Библия имеет право на декларативность, «без­доказательность»: она нигде не касается технологии факта, но только сообщает его. В то время как наука претендует на проник­новение в технологию появления факта. То есть Наука  претендует на  выявление и показ причинно-следственной цепочки, на конце ко­торой – Факт. Следовательно, Наука в отличие от Библии обязана дать Портрет Факта. Такое описание, по которому его можно было бы узнать (идентифицировать) среди прочих. Если в каком-то случае Наука не предоставляет такого Портрета, значит – это не наука, а га­дание на кофейной гуще.

     Верно: - «Наука стоит на том, что в любой момент времени до­пускает возникновение новых, более убедительных (= точных, дока­зательных) доводов, (допускает)  выявление скрытых ошибок и ложных допущений... То, что вчера было «твердым» выводом, вдруг поворачивается и превращается в еще более глубокое и более точное умозаключение».